Внутри было очень дымно и противно пахло сгоревшей взрывчаткой. Сориентировавшись, он побежал, спотыкаясь об обломки кирпича и какие-то перевёрнутые не то стулья, не то столы, к лестнице на галерею. В тусклом дымном свете из окон купола на галерее была видна какая-то радиоаппаратура, и этого было вполне достаточно. Пропустить зелёный стальной цилиндр размером с двухсотлитровую бочку не смог бы и слепой. Разъём на торце цилиндра соединялся толстым жёстким чёрным кабелем с аппаратной стойкой, на которой тускло горели красные, жёлтые и зеленые огоньки индикаторов. И, разумеется, никаких красных цифр с последними истекающими секундами, как в кино. Артём буднично открутил накидную гайку и вытащил кабель из разъёма. Ничего не произошло.
— Ну, что там, — закричал снизу, кашляя от дыма, Борух.
— Красный или синий? — не удержавшись, крикнул в ответ Артём.
— Что-о-о?
— Какой резать? — Артём страшно жалел, что в дыму и полумраке не видит сейчас лица майора. Вот ему за все его военные подначки! — Красный или синий?
— Какой, нахуй, синий?!!
— Ладно, шучу! Всё уже, отключил!
Главный зал Замка освещался только камином и стоящей на столе настольной лампой. На кресле, уютно свернувшись, полусидела-полулежала Анна, аккуратно прихлёбывая чай из тонкой фарфоровой чашки. Из-под легкомысленного халатика были видны стройные смуглые ноги с несколько полноватыми с точки зрения модельных канонов бёдрами. По лестнице тихо спустилась Ольга — из одежды на ней было только завязанное над грудью большое махровое полотенце.
— Тоже решила чайку попить? — поприветствовала её взмахом руки Анна. В руке было зажато большое миндальное печенье.
— Да, не могу уснуть. Присоединюсь к тебе, пожалуй. Печенье есть ещё?
— Печенья полно, и ещё сушки где-то были. Налить тебе зеленого?
— Наливай.
— Ну как, смирился он с твоим возрастом, старушка?
— А куда б он делся? Я ещё вполне бойкая бабуся!
Женщины тихо засмеялись.
— А ты как с майором?
— Не скажу, ишь любопытная! — фыркнула Анна. — Ладно-ладно, все было прекрасно, ты же знаешь.
— Не скажешь ему?
— Что я такая же старая клюшка, как ты? Скажу, пожалуй. Когда-нибудь, при случае. Он умный, рано или поздно все равно догадается. А пока пусть спит спокойно.
— Да, пусть поспят. Они же думают, что мир спасли, грудью на ядерный фугас кинулись!
— А на самом деле?
— А на самом деле я сразу обстреляла КШМ-ку с дистанции, раньше, чем её успели развернуть. У них нервы не выдержали, и они смылись, бросив машину. Решили, видимо, что большой отряд догнал. Я на всякий случай потом подъехала и гранату кинула в кунг. Так что сигнала на подрыв всё равно бы не было.
— Скажешь ему?
— Когда-нибудь, при случае…
Гостиная замка заполнилась тихим женским смехом.
— Оль, а зачем ты вообще с ними связалась? — серьёзно спросила Анна. — Мы бы вполне справились и сами.
— Аня, ты что, недовольна новым кавалером? — засмеялась Ольга.
— Бог с тобою, Оленька, да я счастлива! В нашем гадюшнике нового мужика уже лет двадцать не появлялось! Эта наша политика изоляции… Скоро под собственных внуков ложиться будем! Если этих в городе показать, за ними очередь выстроится! Бабий бунт за свежий хуй устроят…
— Ну вот, видишь, а мы их успели приватизировать! — подмигнула Ольга.
— А если серьёзно?
— А если серьёзно, то ты не думала, Ань, почему они остались на фрагменте при элиминации? Трое из более чем миллиона населения города и окрестностей? Почему именно они? Чем они такие особенные?
— Нет, не задумывалась. Это же ты у нас специалист по интригам и каверзам, а я так — навести-нажать…
— Между тем, это была одна из важнейших причин, почему нам нужен был этот город. Не менее важной, чем все его ресурсы, — вот такой вот отбор из миллиона нескольких особенных людей. С малонаселённых фрагментов нам, с учётом реакции мантисов, не доставалось никого, но при таком количестве был шанс, что кто-то не только перенесётся, но и выживет — и этот шанс сработал. Не зря я рисковала шкурой, чтобы помочь им отбиться, дело того стоило.
— Так чем же они отличаются от остальных?
— Они — потенциальные проводники.
— Ничего себе! Это точно?
— Так сказали наши умники из отдела исследований. Они работали с проводниками, сделали много экспериментов. Ты понимаешь, что это значит?
— Да, собственные проводники — это единственное, чего не хватало нам для…
— Тс-с-с! — Ольга подняла вверх палец и прислушалась. — Нет, показалось…
— Так что, дорогая Анна, — продолжила она, — мы их будем любить, кормить, делать им минет и в жопу целовать. Мы даже от них родим, если понадобится. Потому что лояльность и мотивация. Запомни это. И не дай бог им понять, насколько мы в них сейчас нуждаемся.
— Не маленькая, понимаю, — кивнула брюнетка. — А что делать с Карасовым и компанией?
— Ничего, — пожала плечами Ольга, — они не опасны. Они ещё думают, что они военное подразделение, что они работают на Контору, что они часть Империи… Но это уже не так. Они никогда не вернутся домой и им некуда идти. Они просто бродяги, «люди без города», как говорят — сама знаешь кто. Когда они это поймут, они придут к нам — потому что больше тут никого нет. И я уже знаю, как мы их используем.
— Но они же ищут реперы, они много знают!
— Все, что они знают, они знают от Коллекционера. Все, что знал Коллекционер, он узнал от меня.