Город без людей - Страница 38

И откушали, и выпили «за Красную армию» — причём не раз и не два. Борух практически сразу смылся: рядом с Карасовым у него было такое чувство, как будто держишь в руке гранату без чеки — чуть расслабишься, отвлечёшься — и привет… Тут и водка в горло не полезет. Однако уже уходя, он заметил, как Сутенёр, покинув быстро пьянеющего громогласного генерала, незаметно увлёк подполковника Кузнецова в его кабинет. Оставалось только радоваться, что он, прапорщик Мешакер, теперь слишком мелкая фигура, чтобы привлекать внимание такой акулы, как Карасов, — Борух этому искренне порадовался и лёг спать, чтобы через несколько часов быть разбуженным обалделым дневальным. Оказалось — господин подполковник изволят немедленно требовать прапорщика к себе. Борух глянул на часы — полтретьего ночи. Дневальный был смущён, но решителен — сразу было видно, что начальник гарнизона отправил его не просто так, но с изрядным напутствием, на которые был мастак, и возвращаться без прапорщика для него хуже расстрела. Пришлось одеваться и тащиться в штаб, благо гулянка уже закончилась, а начальственных гостей увезли в город.

Подполковника он застал в ожидаемом состоянии — то есть мертвецки пьяным. Однако он был ещё в сознании — смутная надежда, что Кузнецов, не дождавшись Боруха, уснёт, не оправдалась… Судя по полупустой бутылке на столе, начальник гарнизона продолжил банкет в одиночестве.

— Товарищ подпо…

— Заткнись, Боря, и слушай сюда, — неожиданно трезвым голосом оборвал его Кузнецов. Таким голосом можно было резать стекло.

— Слушай один раз, я повторять не буду. Увольняйся из рядов, Боря. Выходи, блядь, в отставку. Прямо завтра — я тебе все подпишу. Увольняйся и уебывай.

— Но куда? Зачем?

— Куда хочешь, но за пределы области. Не спрашивай почему — не скажу. Просто сделай, как я сказал. Пиздуй отсюда.

— Но…

— Ты помнишь ту алтайскую историю?

— Такое, пожалуй, забудешь…

— Она их нихрена ничему не научила.

— И что теперь?

Но глаза подполковника стремительно помутнели — порыв прошёл, и водка оказала привычное действие. Он начал заваливаться в кресле, явно вырубаясь.

— Товарищ подполковник! Но как же…

Мутный взор вновь обратился на Боруха, но в нем уже не было и тени мысли.

— Какого стоим? Команда была — отбой! Ни хуя дисциплины в войсках… — пробормотал Кузнецов и уснул, рухнув головой на стол. Аккуратно подложив ему под лоб фуражку, Борух в задумчивости вышел из кабинета.

Сон уже не шёл, и прапорщик долго размышлял над услышанным. Конечно, подполковник был пьян до изумления, и в других обстоятельствах Борух списал бы услышанное на белую горячку, но само появление в их занюханном гарнизоне такого персонажа, как Сутенёр, наводило на мысли. Что делать? Уволиться и уехать, как советовал пьяный Кузнецов? Но как жить дальше? Когда тебе за сороковник, и никакой гражданской специальности, и нет ни жилья, ни семьи, ни денег… Куда податься бывшему военному? Армия накормит, оденет, обеспечит койкой, а на гражданке его никто не ждёт. Да полно, что ему терять?

Где-то в глубине души Борух понимал, что ему просто страшно покинуть привычный круг армейской жизни и ринуться в неизвестность. Понимал, но… Ничего не стал делать. Наутро подполковник не сказал ему ни слова, и похоже было, что он напрочь забыл все происшедшее. Вот только пить Кузнецов стал с тех пор куда больше. Он и раньше изрядно закладывал, разобиженный не сложившейся военной судьбой, но теперь его пьянство вошло в какую-то просто самоубийственную стадию — подполковник буквально не приходил в сознание неделями, забросив службу и гарнизонные дела. Борух некоторое время боялся, что в пьяном угаре тот застрелится — но обошлось. А жизнь, между тем, текла своим чередом, и ничего особенного вроде бы и не происходило.

Через месяц после визита в гарнизон прибыли «археологи» — кавычки вокруг этого слова Борух поставил сразу, как увидел их выправку и знакомую серую сталь в глазах. От ребяток настолько несло «конторой», что, когда они входили в комнату, всем непроизвольно хотелось зажмуриться, как от направленной в глаза лампы, и на всякий случай быстро съесть все лежащие на столе документы. Единственным штатским был небольшого росточка лысый пожилой очкарик, но и тот успел здорово пропитаться конторским духом и стать занозой в заднице. И меньше всего он был похож именно на археолога. Он носился по расположению с кучей тяжеленных железных ящиков, которые за ним, усираясь, таскали срочники, разворачивал и сворачивал какие-то антенны и вовсе не думал браться за лопату и метёлку. Его интересовала мощность подводимой к гарнизону силовой электрической линии, расположение основного и резервного радиопередатчиков, где проложены кабели ЗАС — в общем, Боруху периодически хотелось схватить его за грудки и спросить: «Ты что, падла лысая, шпион?» Останавливали вечно присутствующие рядом «археологи в штатском» и недвусмысленное распоряжение полковника — «оказывать содействие». Вскоре после прибытия «археологов» в городке перестала работать сотовая связь — «сломалась базовая станция», которую почему-то никто и не подумал чинить.

Вскоре подозрительные «археологи» отбыли восвояси, а там, где по указаниям лысого профессора солдаты вбивали колья с флажками, прибывшие со своей техникой военные строители быстро возвели купольный ангар. Туда въехали «секретчики», заперлись там и никого особо не беспокоили, если не считать реорганизации караульной службы и неизбежных казарменных страшилок про сушёных инопланетян и дух Чингисхана.