Город без людей - Страница 51

— А ну, отставить обморок! Подъем, бля! Ты мне сейчас всё объяснишь, сука! — прошипел он.

Пару секунд научник смотрел на полковника непонимающими мутными глазами, а потом медленно встал и, шатаясь, побрёл в туалет. Оттуда донеслись звуки сильной рвоты. Сутенёр поднялся на ноги — голова кружилась. Однако преодолев секундную слабость, он огляделся. На ближайших койках, закатив глаза, лежали его бойцы — Абрек и Кирпич. Больше в бункере никого не было.

Полковник ворвался в санузел, когда научник, проблевавшись, дрожащими руками умывался под краном. Схватив его за воротник, Сутенёр поволок полузадушенного очкарика в бункер и почти ткнул носом в пустую койку.

— Где мои бойцы?! Отвечай, быстро!

Научник аккуратно освободил воротник и вежливо, все тем же снисходительным тоном, как взрослый ребёнку, сказал:

— Видите ли, Сергей, поле оказалось нестабильным, и я принял решение…

Полковник, дико оскалившись, молча и страшно ударил его под дых. Научник отлетел к стене и, врезавшись в неё спиной, сполз на пол. В его выпученных глазах застыло безмерное удивление.

— Но, Сергей, в чем… — попытался выдохнуть он.

Шипя от ярости, Сутенёр рывком за комбинезон буквально вздёрнул научника на подгибающихся ногах. Держа хилого учёного почти на весу, он мерно бил его спиной об стену, проговаривая сквозь зубы:

— Я тебе… сука… не Сергей… я тебе… блядь учёная… полковник! И решения здесь… принимаю я… а не ты, крыса тифозная!

С отвращением швырнув научника на койку, он навис над ним и спросил:

— Понятно?

Тот мелко закивал головой, с трудом переводя дыхание.

— Не слышу, бля!

— По… понятно! — еле слышно ответил бледный научник.

Сзади послышался глухой хриплый голос:

— Э, гиде мой брат, слюшай?

Ефрейтор Гилаев, по прозвищу Абрек, пошатываясь, стоял возле койки, и глаза его, красные от лопнувших сосудов, обшаривали помещение бункера.

— Брат гиде, а?

Братьев Гилаевых Сутенёр некогда вытащил из дисбата, куда они попали по более чем обычной для чеченов статье — неуставные отношения. Два бешеных горца буквально затерроризировали свою часть, собирая дань даже со сверхсрочников. Отбирали деньги, продукты, обмундирование — все это обменивалось за КПП на анашу, к которой братья питали большое пристрастие. Может быть это и сошло бы им с рук, если бы они хоть чуть-чуть знали меру — но когда они порезали штык-ножом старшину части, это оказалось чересчур даже для той постсоветской армии. Полковнику (тогда ещё майору) Карасову они приглянулись своим ненормальным бесстрашием и полным презрением к закону. Дети разбойничьего народа, они не понимали, что такое устав и присяга, но зато хорошо знали, что такое атаман и верность шайке. Для любого из них существовали только два человека — родной брат и полковник. Остальные члены личной группы Сутенёра котировались в их простой бандитской табели о рангах значительно ниже, а всех прочих они и вовсе за людей не считали. Когда началась чеченская война, они, в отличие от большинства соплеменников, и не подумали бросить службу и вернуться в горы. Изгнанные из родного горного тейпа за какие-то местные преступления (то ли украли что-то, то ли не того зарезали), они были преданы полковнику специфической волчьей преданностью — до тех пор, пока вожак силён.

Полковник нехорошо усмехнулся:

— А вот, Абрек, у профессора нашего спроси — куда он брата твоего дел? А то он не хочет рассказывать! — и с удовлетворением отметил заметавшийся в глазах научника дикий ужас.

Чечен привычным движением выхватил устрашающих размеров нож и, помахивая лезвием, вразвалочку подошёл к вжавшемуся в угол учёному.

— Я сейчас твой яйца резать, тебе кушать буду! Мало будет — уши резать, нос буду! Тебе кушать! Будешь сытый, довольный — все мине расскажешь!

От щербатой улыбки Абрека и упёршегося в пах ножа научника била крупная дрожь, а по бледному лицу градом катился холодный пот.

— Не надо, Сер… полковник! Не надо, пожалуйста!

— Отставить, Гилаев! — с сожалением скомандовал полковник. — Он нам сейчас все объяснит, правда?

— Конечно, конечно, — с облегчением затряс головой учёный, — я все объясню!

Абрек недовольно оскалился, но нож убрал, и сел на койку рядом.

— Гиде мой брат? — повторил он угрожающе.

— Я не знаю точно…

Рука чечена метнулась к ножу.

— Подождите! — жалобно вскрикнул научник, — я все объясню!

— Подожди, Гилаев, — сказал полковник, — успеешь ещё…

Учёный вздрогнул и быстро заговорил:

— Дело в том, что теория оказалась не вполне верна… мы предполагали немного другой вектор поля… действие Прибора оказалось нестабильным… я пытался поменять вектор в процессе, но установка пошла в разнос, и я принял решение её выключить — иначе бы она сгорела… А что мне оставалось делать? — жалобно закончил он.

— Э, я не понял, а брат гиде делся? — спросил Абрек. — Вектор-шмектор свой не говори, гиде брат говори!

— Действительно, профессор, — сказал полковник, — где мои бойцы? Из ваших объяснений ничего не понятно. Я могу подумать, что ефрейтору Гилаеву вы объясните подробнее…

— Я не знаю, правда! Прибор должен был защитить нас от эффекта перехода, обеспечив бета-фиксацию, но мощности его не хватило, и поле захватило только тех, кто оказался близко к установке…

— Что вы сопли жуёте, — зарычал полковник, — что случилось с остальными?

— Ну, либо альфа-фиксация, либо…